Творческая биография М.М.Бахтина неоднозначна и многоаспектна. Его философское становление и самоидентификация детерминировались многочисленными факторами как социокультурного, так и личностного порядка. Прежде всего, это ситуация в искусстве начала ХХ века (символизм, «искусство ради искусства» и т.п.), по отношению к которой Бахтин не мог стоять в стороне. Она существенным образом оказала на него влияние в выборе эстетической деятельности как предмета его философско-литературоведческих исследований и проблемы «ответственного поступка» в искусстве.
По тем или иным биографическим обстоятельствам Бахтин попадает в среду тогда уже известных психологов, пробудивших у него живой интерес к проблемам межличностных отношений и диалогического общения, а приобщение к неокантианству зародило желание самобытно создать «первую» (нравственную) философию. В целом это обусловило диалогический характер его философии. Мощный нравственный потенциал кантовской философии Бахтин имплицирует в экзистенциальную самоценность личности, а идею интерсубъективности берет за отправную точку в концептуальной разработке диалогической философии и решении проблем ценностно-смыслового содержания бытия.
Как филолог-лингвист по образованию он параллельно занимается философией языка, разрабатывая общую концепцию языка и речевого произведения, талантливо примененную к анализу литературного творчества Достоевского, Рабле и др. Философско-лингвистический анализ языка очерчивал феноменологогерменевтическую направленность его философии, а обращение к диалогизму и проблемам смысла бытия определило ее экзистенциальную суть.
В дискуссиях об эволюции бахтинского диалогизма мы придерживаемся мнения о том, что идея интерсубъективности лежала в основе всего творчества Бахтина и на всех этапах формирования и развития его диалогической концепции (а не только на более поздних этапах – в частности, например, с появлением книги о Достоевском, как утверждают некоторые бахтиноведы [3]. Ведь еще в «образовательный» период мировоззренческого становления Бахтина он был хорошо знаком и с философской, и с психологической литературой, где так или иначе рассматривались межличностно-диалогические отношения.
Бахтин не был сторонником ни материализма, ни идеализма, страдающих абстрактным теоретизмом, однако и то, и другое у него синкретизировано экзистенциальным содержанием его герменевтико-феноменологической методологии [2].
Для феноменолога Бахтина первостепенно важно не то, как субъективное перевести в область объективного и определить его нейтральную (для всех и ни для кого в отдельности) истинность, как это свойственно абстрактно-теоретической гносеологии, а наоборот, как объективное трансформировать в индивидуальнозначимое содержание моих субъективных действий, сделать его значимым именно для меня и именно для данного исторического момента, в котором рождается долженствование и ответственность моего поступка в «контексте моей единственной жизни». Объективное и субъективное – в неразрывном единстве, но субъективное поглощает объективное. Иными словами, объективное рассматривается лишь в субъективной (внутренне-духовной) сфере человека, оно в самом субъекте, а не вне его (в вещной, чисто естественной природе).
Бахтинский диалогизм, хотя и имеет истоки в кантовской философии (в ее нравственном и априорно-трасцендентальном контексте), но на зрелом этапе сближается с экзистенциализмом, а в своём лингвистическом аспекте – с герменевтикой и структурной антропологией [1].
В этих детерминантах М.М.Бахтин и предстает перед нами как философ, лингвист, литературовед, теоретик культуры и неординарная личность.
Список использованных источников
1. Александрова Р.И. Нравственная философия и творческое наследие М.Бахтина /Александрова Р.И.- Саранск:Изд-воМорд.ун-та,1995.-С.19-23. 2. Бахтин в Саранске: Документы. Материалы. Исследования. Вып. П – Ш /[Отв. ред. О.Е.Осовский]. – Саранск: МГУ, 2006. – С. 39 – 60. 3. Бонецкая Н.К. Философия диалога М.Бахтина / Бонецкая Н.К. //Риторика, специализир. проблемный журнал. Институт языков и культуры им. Л.Н.Толстого. – М., 1995. – № 2. – С. 30 – 58.